КИТАЙ КЛУБ galactic.org.ua СТРАТАГЕМЫ

Стратагема  № 15
(продолжение)

О
Г
Л
А
В
Л
Е
Н
И
Е

Сманить тигра покинуть гору

Примеры Харро фон Зенгера

 6   Послание в карпе
     В комиксе, изданном в КНР тиражом 920 тыс. экземпляров (Шэньян, 1982), рассказывается, как была применена стратагема № 15 во время войны с Японией (1937 — 1945).
     На северном берегу озера, поросшего тростником, стояла деревня Саньхэшэ, на востоке лежала деревня Хочжуан, на юге — деревня Гаобаочжуан, а на западе — деревня Люйши. В Гаобаочжуане находилась усадьба Ба Саньфу. Коммунисты считали его местным диктатором. Он был деревенским старостой и, когда японцы вторглись в ту местность, втерся к ним в доверие. Одна рыбацкая семья не признавала его власти, и Ба Саньфу посоветовал японцам их убить. Четырнадцатилетней дочери рыбака Хун Яцзы удалось бежать.
     Она отправилась к своему деду в деревню Саньхэшэ, к северу от озера. Тот был связным в армии Коммунистической партии Китая. Позднее Хун Яцзы стала связной в вооруженной рабочей группе — так во время антияпонского вооруженного сопротивления назывались отряды, действовавшие под руководством китайской компартии.
Хун Яцзы выходила на маленькой лодке на рыбную ловлю, чтобы передавать секретную информацию. На основании этой информации коммунисты однажды ночью напали на японское укрепление на западном берегу озера и убили японского командира. Поэтому японский отряд под командованием некоего Камено получил задание усилить японскую позицию в деревне Гаобаочжуан на южном берегу озера и установить связь с японцами в Хочжуане на восточном берегу. Японцы хотели таким образом выступить против коммунистов с двух сторон.
     Девушка узнала об этом и сообщила командиру рабочей группы. Командир дал ей особое задание. Она выплыла на своей лодке на середину озера и там стала ловить рыбу. Вдруг она услышала голос с берега: «Плыви сюда, не то стрелять буду!» Этого-то Хун Яцзы и ждала. Она послушалась приказания и причалила в деревне Гаобаочжуан. На расспросы японских солдат она невинно отвечала; «Я ловлю рыбу с соколом».
В этот момент показался повар жившего там господина Ба Саньфу. Он должен был приготовить праздничный обед для японского командира Камено, но у него не было свежей рыбы. Затем вышел сам господин Ба Саньфу.
Хун Яцзы, помня о своем задании, ничем не выдала охватившей ее ненависти. Ба Саньфу приказал Хун Яцзы показать корзину с рыбой, но счел рыбу слишком мелкой. Хун Яцзы сказала, что, по ее мнению, крупная рыба в этом месте не водится. Ба Саньфу спросил, где же добыть крупную рыбу. Хун Яцзы указала на север, в направлении деревни Саньхэшэ. «Там действительно бывает крупная рыба?» — в сомнении спросил Ба Саньфу. «Хочешь верь, хочешь не верь. Вчера я видела у одного старого рыбака в сетях карпа размером с человека. Там были и еще рыбы. Но он не разрешает чужим там рыбачить».
«Тогда отправляйся и доставь мне крупных рыб и крабов, — сказал Ба Саньфу». «Таких рыб не продают, а если хочешь их получить, отправляйся за ними сам». Ба Саньфу озабоченно спросил: «А нет ли там людей из Восьмой полевой армии [название армии китайской компартии во время японской войны]?» Хун Яцзы успокоила его. Тогда Ба Саньфу приказал своему повару Лань Хунъяню отправиться за рыбой вместе с Хун Яцзы. Хун Яцзы погребла прочь от берега, напевая нежным голоском рыбацкую песню.
Вдруг в камышах послышались выстрелы. Лань Хунъянь испугался и лег на дно лодки. Хун Яцзы сделала вид, что тоже испугалась, и уронила весло, В следующий момент из камыша показались два вооруженных человека. Один из них окликнул Лань Хунъяня: «Что ты тут делаешь?» «Я еду покупать рыбу», — сказал Лань Хунъянь. Хун Яцзы не подала виду, что узнала спрашивающего. Это был командир коммунистической рабочей группы. Она показала на Лань Хунъяня: «Это повар Ба Саньфу, его послали за рыбой».
Человек в камышах снял шапку и вежливо сказал: «Господин Ба Саньфу — наш друг. Пожалуйста, продолжайте ваш путь и выполните свое поручение». Лань Хунъянь справился со своим страхом, поклонился человеку из камыша и пробормотал: «Да, да». Хун Яцзы стала грести дальше.
Через некоторое время они пристали к северному берегу. Как раз в это время ее дед разбирал сети под деревом гинкго. Хун Яцзы сказала: «Вот тот старый рыбак. Пойди и возьми у него рыбу». Лань Хунъянь подошел и грубо потребовал у старика рыбы. Тот сначала отвечал, что у него нет рыбы. На это Лань Хунъянь сказал: «Меня послал господин Ба. Он устраивает прием для господина военачальника Камено. Или тебе больше нравится тайно отдавать рыбу коммунистической Восьмой армии, чем снабжать императорскую японскую армию?» «А-а, так почему же вы мне сразу не сказали? — Теперь старик был сама вежливость. — Так вы от господина Ба! Конечно, у меня есть рыба». И он вынес из дома огромного карпа, килограммов на пятнадцать. Лань Хунъянь тут же взял рыбу и приказал Хун Яцзы везти его обратно.
Приплыв в Гаобаочжуан, он приказал Хун Яцзы помочь себе. Лодку он привязал к дереву, а рыбу отнес на кухню. Вскрыв желудок рыбы, он обнаружил исписанный листок промасленной бумаги. В испуге он воскликнул: «Сюда, ко мне! В карпе нашлось письмо». Все столпились на кухне. Господин Ба также подошел со своим сандаловым веером. Он взял бумагу и увидел на ней иероглифы цзюэми, «совершенно секретно» и «лично господину Ба». Он испугался.
Хун Яцзы воспользовалась моментом и ушла в комнату для гостей, чтобы принести горячей воды для чая. Всем, кого она встречала, она рассказывала о письме в рыбе. Эта новость насторожила Камено, который как раз пил чай. Он вскочил и бросился на кухню. После нападения на японский лагерь в Люйши до него доходили слухи о связи господина Ба с коммунистической Восьмой армией. Поэтому он был уже предубежден против господина Ба. Он пришел на кухню и потребовал письмо,
Прочтя письмо, Камено молча вышел. Господин Ба не знал, что делать. Камено призвал к себе повара и допросил его. Повар отвечал правдиво, как только мог: господин Ба послал его в Саньхэшэ. По дороге он встретил солдат из Восьмой армии. Те сказали, что они в хороших отношениях с господином Ба. Затем Камено расспросил Хун Яцзы. Ее рассказ полностью совпал с тем, что говорил повар.
Тогда Камено вновь вернулся в столовую к господину Ба. Чем больше тот пресмыкался, тем сильнее росли подозрения Камено. Когда Ба хотел поднести ему вина, Камено бросил чашу ему в лицо, вытащил меч и закричал; «Негодяй!» Господин Ба пробормотал: «Это недоразумение». Тогда Камено дал ему прочитать письмо из рыбы. Там было написано: «Сегодня ночью мы собираемся напасть на Хочжуан. Мы рассчитываем на то, что Вам удастся напоить эту свинью Камено и воспрепятствовать ему прийти на помощь солдатам в Хочжуане. Позже мы отблагодарим Вас за это дело и за помощь при Люйши. Вооруженная рабочая группа: Цзян Ци».
     И Камено отрубил господину Ба голову. Выйдя из дома, он услышал в направлении Хочжуана выстрелы. На двух моторных лодках Камено тут же направился к Хочжуану, чтобы расставить там своих людей. В этот момент вооруженная рабочая группа коммунистической партии заняла врасплох усадьбу Ба Саньфу, связала двух оставленных там солдат Камено и подожгла усадьбу.
Когда Камено приблизился к Хочжуану, он не нашел там и следа коммунистов. В раздражении он обернулся и увидел, как вдали пылает его база в Гаобаочжуане. Тут он понял, что зря убил господина Ба и пал жертвой стратагемы «Сманить тигра с его горы». Камено тут же приказал поворачивать на Гаобаочжуан. Но вооруженная рабочая группа залегла в засаде и нанесла японцам полное поражение.

 7   Аграрная реформа в Суйфэньдадяньцзы
     В уже цитировавшемся романе Цю Бо «Лесное озеро в снежной стране» (см. 12.5) из эпохи гражданской войны в Китае (1945 — 1949) 29-я глава так и называется — «Сманить тигра с горы».
     Шао Цзяньбо, командир разведывательного отряда коммунистической Народно-освободительной армии ломал себе голову, как победить гоминьдановского командира Ма Сишаня и его триста солдат. Ма Сишань обосновался в пещере на вершине горной цепи Гокуй. Туда вела только узенькая тропинка через вековой лес. На расстоянии ста двадцати китайских миль оттуда находилась ближайшая деревня Суйфэньдадяньцзы.
Из товарищей Шао Цзяньбо одни предлагали окружить врага и уничтожить, другие же — искусными маневрами принудить его к бегству и затем напасть. Шао Цзяньбо остановился на стратагеме № 15. Он решил повести свой разведывательный отряд в обход и провести аграрную реформу в ближайшей к горе деревне Суйфэньдадяньцзы. План исходил из того, что эти революционные действия побудят связанных с деревенскими властями гоминьдановцев покинуть убежише на горе и напасть на коммунистов в долине.
По плану Шао Цзяньбо у трех самых богатых деревенских землевладельцев в деревне отобрали овощи, орудия труда и лошадей и разделили между бедными. Один из этих троих, Чжао Дафа, бежал на вершину Гокуй. Это бегство соответствовало намерениям Шао Цзяньбо. На основании сообщения Чжао Дафа о положении в деревне Ма Сишань пришел к выводу, что его триста всадников с легкостью обезвредят пятьдесят лыжников вражеского отряда. Так что он отдал приказ в ту же ночь оставить гору и рано утром напасть на коммунистов в деревне. Шао Цзянь­бо в ту же ночь обходным путем вместе со своим отрядом достиг вершины Гокуй. Таким образом, рано утром он мог обозревать с вершины внизу, в деревне, вражеский отряд, который, видимо, искал его. Воины Шао Цзяньбо радостно кричали: «Товарищи! Тигра сманили с его горы!»
«Только теперь начинается работа, — сказал Шао Цзяньбо. — Теперь мы должны проникнуть в логово тигра так, чтобы у бандитов больше не было убежища. И мы вместе с нашим помощником, снегом, сможем напасть на них везде, где только пожелаем. Я приказываю немедленно разрушить бандитскую пещеру на вершине Гокуй».

После этого примера из современного китайского романа приведем еще две истории из романов эпохи Мин (XIV — XVII столетия н.э.).
В первую очередь это роман «Фэн шэнь яньи». Автор его неизвестен.
     Действие основанного на древних книгах и легендах романа разыгрывается в конце эпохи Шан (XVI — XI вв. до н.э.) и описывает военные походы чжоуского царства У против Шанской династии. В начале романа последний император Шан приносит жертву в храме богини Нюйва, создательницы людей. При этом он сочиняет стихотворение, разгневавшее ее, и она посылает трех чудовищ, чтобы заколдовать его. Главы со 2-й по 30-ю повествуют о жестокости императора, о восстании против него царя У и о войне чжоусцев против шанцев. Роман в основном состоит из перечислений убийств. При этом традиционные божества даоизма и буддизма выступают на стороне чжоусцев.

 8   Разговор у городской стены
     В 88-й главе романа друг другу противостоят военачальник шанского императора Чжан Куй и военачальник чжоуского царства У Цзян Цзыя.
Чжан Куй засел в хорошо укрепленном городе. Цзян Цзыя как раз обдумывал положение, когда к нему явился юноша-даос, передавший ему послание от наставника Цзю Люсуня с горы Цзялун. В этом письме Цзю Люсунь рассказывал, как овладеть городом. Среди прочих была фраза: «Господин Цзыя должен применить стратагему "Сманить тигра с горы"».
После этого Цзян Цзыя вместе с царем У отправился к городской стене и там, жестикулируя, стал советоваться с царем. Это немедленно передали Чжан Кую в городе; он поспешил на городскую стену и действительно увидел обоих своих врагов совсем рядом. Тогда Чжан Куй сказал себе: «Цзян Цзыя совершенно презирает меня. Это все потому, что я все время сижу в обороне города и совершенно не делаю вылазок. Вот он уже пришел к городской стене и ведет себя так, как будто я — пустое место». После этого Чжан Куй сказал своей супруге: «Возьми на себя оборону города. Я оставляю его, чтобы убить их обоих и избежать великого позора». Супруга отправилась на городскую стену, чтобы оттуда наблюдать за битвой. Чжан Куй с мечом в руке сел верхом на лошадь, приказал открыть городские ворота и выскочил на равнину с криком: «Эй, вы, двое, прощайтесь с жизнью!» Цзян Цзыя и царь У сразу поскакали прочь. Чжан Куй бросился их преследовать. Как раз к этому моменту и готовилось войско Цзян Цзыя. Оно вошло в город через открытые ворота и захватило его.
«Благодаря стратагеме можно овладеть зайцем, живущем на луне. С помощью стратагемы можно схватить золотую птицу, живущую на солнце». Эти строки комментируют в романе удачное использование стратагемы № 15.

 9   Погоня за Иисусом Навином
      В XIII в. до н.э. ветхозаветный Иисус Навин при штурме города Гая разделил израильское войско на две части. С одной половиной Иисус? двинулся к городу, как будто намереваясь его штурмовать. Другую половину он спрятал в пустыне с другой стороны города. Противник сделал вылазку, ударил по войску Иисуса, войско побежало, и противник начал преследование. Удалившись от города, израильское войско остановилось и двинулось против преследователей.
Когда царь Гая вывел все свои силы из города и оставил ворота отворенными, сидевший в засаде отряд без труда овладел городом, гайское войско оказалось захвачено в котел и было уничтожено. ^[1]

Сходным образом, по-видимому, развивалась в 1066 г. битва при Гастингсе. Высадившееся в Англии норманнское войско под предводительством Вильгельма Завоевателя безуспешно пыталось разбить войско англосаксов, укрывшееся на высоте за земляными насыпями. Тут Вильгельму пришла в голову стратагема. Он вновь приказал наступать, и, когда его войско бежало после этой столь же безуспешной, как и предыдущая, атаки, англосаксы выбрались из своего укрепления, чтобы использовать бегство норманнов для их полного уничтожения, но вдруг оказались в окружении.
Бегство оказалось только стратагемой, призванной выманить англосаксов из их твердыни (см.: Готфрид Шедлих. Военная хитрость раньше и теперь, 2-е изд. Херфорд, Бонн, 1979).

 10   Источник, помогающий прервать беременность
       В главе о стратагеме № 5 в качестве первого примера приводился роман «Путешествие на Запад». В этом романе описано исторически засвидетельствованное путешествие китайского буддийского монаха Трипитаки в 629 — 645 гг. в Индию за священными текстами. Трипитака должен был перенести большие опасности и удивительные приключения. То и дело на него нападали сверхъестественные чудовища и злые духи, которых он побеждал благодаря своим, тоже одаренным сверхъестественными способностями спутникам. Главный его помощник — Царь обезьян Сунь Укун, обладающий всевозможными магическими силами. Позднее за ним последовали Монах-свинья Чжу Бацзе и Песочный монах Ша Сэн.
     Во время путешествия однажды монах Трипитака и Монах-свинья Чжу Бацзе напились воды из некоей чистой реки. После этого они почувствовали ужасные боли. Затем животы у них стали распухать, и они становились все толще. В домике у дороги они узнали у одной старухи, что они находятся вблизи от города Женщин в Западном Лян и что жительницы города пьют из этой реки, чтобы забеременеть. Таким образом, Трипитака и Чжу Бацзе одновременно забеременели от глотка воды. Им оставался лишь один выход. В трех тысячах миль оттуда находилась гора Разрешения мужественности. В этой горе была пещера Избавления от детей, в которой тек Абортный источник. Глоток воды из этого источника вызывал прерывание беременности. Однако воду оттуда получить было не так просто. За год до того некий даосский монах по имени Истинный Бессмертный Услужитель захватил пещеру и переименовал ее в келью Собрания бессмертных. С тех пор он ведет себя как хозяин источника и взимает за воду плату деньгами, бараниной, вином и фруктами. Для бродячих монахов, какими были Трипитака и его спутники, такая плата была недоступна. Так что им ничего не оставалось, как вынашивать детей. Но Царь обезьян Сунь Укун решил добыть воду.
Сев на облако, он вскоре достиг горы. У горы он увидел здание, у ворот которого сидел на лужайке старый даос. Обезьяний царь поставил свою кружку, поклонился и попросил воды из источника. Но даос, послушник Истинного Бессмертного Услужителя, заломил высокую цену. «Мы же нищенствующие монахи», — сказал обезьяний царь и попросил допустить его пред лицо Истинного Бессмертного Услужителя.
Когда последний услышал имя Сунь Укуна, в нем воспламенился гнев. Ведь он был братом Царя демонов-быков и дядей чудища Красное Дитя, которому Сунь Укун однажды порядком навредил. Истинный Бессмертный Услужитель загорелся жаждой мести. Он поспешил к воротам, обругал Сунь Укуна и бросился на него с топором. Они дважды сходились в схватке, и оба раза побеждал Сунь Укун, но ему не удалось добыть воду из источника. Тогда он вернулся в город Женщин и призвал на помощь монаха Ша. Он приказал ему стоять с кружкой у входа в пещеру. Сам же он опять вызовет хозяина источника на бой, а во время боя монах Ша должен проникнуть в грот и зачерпнуть воды.
После этого Сунь Укун опять отправился к воротам, размахивая своей железной палицей и крича: «Откройте, откройте!» Страж сообщил господину, что Сунь Укун явился опять. Истинный Бессмертный Услужитель выскочил из пещеры и опять отказал ему в воде. Тогда обезьяний царь кинулся на него со своим металлическим жезлом. Разгорелась новая схватка. Сунь Укун постепенно отводил своего противника вниз по склону. Этим обстоятельством воспользовался монах Ша, чтобы подставить кружку под текущую воду. После этого он вскочил на облако и крикнул обезьяньему царю, что выполнил задание.
Обезьяний царь прекратил схватку и воскликнул: «Когда я пришел в первый раз, ты дважды воскликнул, что я никогда не добьюсь воды. Теперь я воспользовался стратагемой "Сманить тигра с горы". Я вовлек тебя в битву, чтобы мой спутник мог забраться в пещеру и набрать воды».
     В данном случае обезьяний царь «сманил тигра с горы» не ради уничтожения «тигра», а чтобы выполнить «на горе» важную задачу.
 

О
Г
Л
А
В
Л
Е
Н
И
Е
____

китай клуб
мероприятия
организации
фоторепортажи
махинации
история
верования
философия
искусства
цигун
ушу
лингвистика
форум

главная
концепция
обучение
объявления
клуб бронникова
лаборатория пространств интерактив лаборатория
адвокат клуб
пресса
вернисаж
библиотека
словарь
гостевая
рассылка

 11   Гнев Фань Цзэна
      В 204 г. до н.э. Лю Бан, основатель Ханьской династии, был вытеснен в Синъян (в нынешней провинции Хэнань) своим могущественным противником Сян Юем (232 — 202 до н.э.). Советник Лю Бана Чэнь Пин (ум. 1 7 8 до н.э.) предложил внести вражду в войско Сян Юя с помощью стратагемы «Сеяние раздора». Это показалось Чэнь Пину достаточно легким прежде всего потому, что он знал Сян Юя как человека недоверчивого.
Чэнь Пин начал распространять в лагере противника слух о том, будто советники и помощники Сян Юя недовольны тем, что при большой нагрузке они получают недостаточную плату, и потому якобы собираются объединиться с Лю Баном и погубить Сян Юя. Сян Юй прослышал об этом и рассердился. Желая выяснить обоснованность слухов, он направил посла в лагерь Лю Бана. Лю Бан приготовил пышный пир. Когда посланец Сян Юя пришел, Лю Бан удивленно сказал: «Я думал, вы посланец Фань Цзэна, а вы, оказывается, посол царя Сяна». После, этого он приказал своим людям уйти и предложил послу очень скудную еду. Тот все доложил своему господину.
Сян Юй исполнился недоверия к своему важнейшему советнику Фань Цзэну. «Неужели Фань Цзэн действительно вступил в тайные сношения с Лю Баном?» Немного позже Фань Цзэн посоветовал своему господину Сян Юю наступать на Синъян, но Сян Юй не последовал этому совету. Когда Фань Цзэн узнал, что Сян Юй больше не доверяет ему, он вышел из себя и сказал Сян Юю: «Ну и оставайся один. Я отправляюсь домой». И он в ярости покинул Сян Юя, а вскоре после того умер.
     В этом случае тигром является Сян Юй, а гора, от которой ему было опасно отдаляться, — советник Фань Цзэн.

 12   Переход через гору Львов-Верблюдов
      Однажды Трипитака и его спутники подошли к огромной горе, носившей сказочное имя — Восьмисотмильная гора Львов-Верблюдов. Какой-то старик предостерег путешественников от дальнейшего продвижения. Он сказал, что около сорока восьми тысяч демонов под предводительством трех демонских князей рыщут по горе и убивают всякого смертного.
     При дальнейшем путешествии обезьяний царь познакомился с неприятными обитателями горы. С двумя из трех демонских князей он с успехом сражался. Оба побежденных уже готовы были пропустить через гору Трипитаку и его спутников. Когда они обсуждали это в своем гроте, третий демон сказал: «Да, пусть они следуют за нами. Тогда они определенно падут жертвой моей стратагемы "Сманить тигра с горы"».
«Что ты имеешь в виду под "Сманить тигра с горы"?» — спросил старший из демонских князей. Третий демонский князь, которого звали Гигантская Птица с Облачной Дороги в Три Тысячи Миль, объяснил свой план, и остальные радостно его одобрили. Третий демон происходил из города Львов-Верблюдов, находящегося за четыреста миль оттуда. Пятьсот лет назад он проглотил этот город вместе с его царем и завладел той местностью, населенной ныне чудищами и демонами. Он слыхал, что Танский двор послал некоего набожного монаха собирать на Западе священные тексты. Танский монах был, по слухам, хорошим человеком, ведшим исполненный чистоты образ жизни в течение десяти поколений. Поэтому кто поест его мяса, тот продлит свою жизнь и не будет подвержен старению. Поскольку Третий демонский князь сам был слишком слаб, чтобы справиться с наделенным магической силой Сунь Укуном, сопровождавшим Трипитаку, он явился на гору и объединился с двумя другими демонскими князьями. Согласно стратагеме Третьего демонского князя, монаха Трипитаку следовало посадить в паланкин и перенести через гору с помощью восьми чудовищ.
     Не подозревающий ничего дурного Царь обезьян шел поодаль. Монах Ша следовал в арьергарде. Монах-свинья Чжу Бацзе тащил поклажу. После четырехсот миль пути они увидели город, из которого исходил свет. Тут Царя обезьян охватили подозрения. Обернувшись, он увидел, как Третий демонский князь приближается, замахиваясь на него гигантским боевым топором. Сунь Укун немедленно стал обороняться. Завязалась тяжелая схватка. Одновременно старший демонский князь схватил Чжу Бацзе, а еще один демонский князь напал на монаха Ша.
В это время восемь носильщиков беспрепятственно внесли Трипитаку в город и там заперли его. Три его спутника не могли ему помочь, потому что вынуждены были сражаться за свою жизнь.
     Здесь «тигр» — монах, которого изолировали от «горы», т.е. его спутников и защитников.

    Эти события изложены в 32 — 34-й главах романа «Путешествие на Запад». Танский монах еще не раз был похищен различными духами и демонами, встречавшимися на его пути (см. главы 65, 85), но небожители ради торжества добра и справедливости помогали Трипитаке спастись. При этом применялись различные стратагемы, например «Разделить цветок сливы по лепесткам», то есть разобщить силы противника и тем самым ослабить его. (см.: У Чэньэнь. Указ. соч. Т. II, с. 104 — 157; т. III, с. 275 — 313; т. IV, с. 200 — 221).

 13   Походы на юге и сражения на севере
       Когда весной 1976 г. я обучался китайской истории в крупнейшем университете КНР, Пекинском, один профессор китайской истории XX столетия сообщил мне, что стратагема № 15 часто применялась Красной армией в войне с японцами и гоминьдановцами.
Обычно речь шла о том, чтобы завести главные силы противника в такое положение, где бы они не могли выполнить своей функции и не представляли больше серьезной опасности. Либо их заманивали в место, неудачное с топографической точки зрения, либо отделяли основные военные подразделения и, разгромив их, ослабляли противника.
В 1936 г. в лекциях «Вопросы стратегии революционной войны в Китае» Мао Цзэдун писал о маневрах окружения и изматывания гоминьдановских войск в Цзянси: «Мы отклонились к востоку, чтобы привести главные силы противника к наступлению в нашей укрепленной местности в Южном Цзянси и тем поставить их в безвыходное положение. Суть этого плана состояла в том, чтобы ослабить главные силы противника и нанести удар по слабым частям» ^[1]

Такое применение стратагемы № 15 я наблюдал во многих фильмах, виденных мною в Пекине во время обучения (1975 — 1977), например в фильме «Нань чжэн бэй чжань» («Походы на юге и сражения на севере»),
Но и гоминьдановским войскам Стратагема № 15 была известна, как признавался сам Мао в 1937 г.
В одном гонконгском издании по стратагемам указывается, что стратагема № 15 чаще всего употребляется при политическом противостоянии. В битве за власть каждый одновременно является и тигром, и охотником.
Пекинское рассмотрение стратагемы № 15 заключается цитатой из статьи Фридриха Энгельса «Осада Силистрии» (1854): «Можно быть принужденным к отступлению и потерпеть поражение, но, пока еще есть возможность оказать давление на противника, т.е. принудить "тигра" спуститься с "горы", вместо того чтобы подвергаться его давлению, имеется еще определенное превосходство над ним».

_________

СТРАТАГЕМА № 16
_________

Комментарии

[1]  Переводчик взял на себя смелость изложить историю по Ветхому Завету, где она рассказывается более доходчиво, чем в цитируемом автором военном труде: Abraham М а 1 a m a t. Conquest of Canaan: Israelite Conduct of War according to Biblical Tradition, from Enciclopaedia Judaica Yearbook, 1975/6, Jerusalem, 1977. — Прим. перев.

[2]  В более поздней редакции этой работы данный отрывок оснащен ссылкой на Сунь-цзы, рекомендовавшего не пренебрегать маневренной войной и при необходимости отступлением. «Во время борьбы против третьего "карательного похода" в Цзянси Красная армия отступила до предела (она сосредоточилась в тыловой зоне опорной базы), но без этого она не могла бы победить противника, так как последний превосходил ее по численности более чем в десять раз. Сунь-цзы говорил: "Уклоняйся от боя, когда противник стремительно рвется вперед, бей его, когда он, расслабленный, возвращается назад"; говоря так, он имел в виду моральное и физическое изматывание противника с целью уничтожения его превосходства» (Мао Цзэ-дун. Избр. произв. Т. 1, с. 276).     В целом же в китайском воинском искусстве приоритет стратагемности несомненен. Как подчеркивал еще С.Л. Владиславич-Рагузинский, знаменитый российский дипломат, подписавший в 1727 г. Кяхтинский договор с Китаем: «Они [китайцы. — В.М.] причитают разумнейшими от европейцев и большими обманщиками в стратагемах воинских, только исповедуют, что европейцы суть бодры, сердиты и отчаянны, как звери, и что их сердца огнем и стрелами утолить невозможно, но точию обманом в их маршах и прочем удержать и до баталии не допустить». Русский посол был первым европейцем, определившим стратагемный характер китайской дипломатии и воинского искусства. Свои наблюдения он изложил в дипломатической переписке и в VI главе — «О сухопутной Китайского империя армии» — своего официального труда «Секретная информация о силе и состоянии Китайского государства», поднесенного им императрице Анне Иоанновне (см.: «Русский вестник». СПб., 1842, № 2 (февр.), с. 242).